Где черт, там и ангел: как ставили национальную оперу о Шарле Лонсевиле

Для создания национальной оперы «Карельский пленник» были приглашены самые талантливые люди. Музыку написал композитор из Петербурга Илья Кузнецов. Он руководит академическим хором СПбГУ, сотрудничает с театрами и кино. Режиссер спектакля Александр Петров считает его произведение редким по продолжительности музыкальной мысли. Режиссер постановки — руководитель театра «Зазеркалье», лауреат всех известных театральных премий. В Петрозаводске в свое время он ставил спектакль «Скрипач на крыше». Художник Вячеслав Окунев также входит в список лучших оформителей музыкальных спектаклей.

История про Шарля Лонсевиля, оказавшегося свидетелем невыносимой жизни рабочих на нашем Александровском заводе, рационализатора и механика, усовершенствовавшего производство продукции завода, представлена на сцене в ином ключе. Во главе угла здесь оказывается любовь и связанные с ней коллизии. Драматическую основу спектакля сочинила драматург Ольга Погодина-Кузмина. История основана на сюжете повести Константина Паустовского «Судьба Шарля Лонсевиля», написанной им в 1932 для цикла «История фабрик и заводов». Цикл был нужен, по мысли Горького, для пропаганды силы советской власти.

«Республика» беседует о спектакле и возможных перекличках прошлого с настоящим с режиссером национальной оперы «Карельский пленник» Александром Петровым.

— Выходит, что история Шарля Лонсевиля, скорее, любовная. Такой поворот связан с законами жанра оперы или с тем, что идея повести Паустовского уже устарела?

— Паустовский не устарел. У него был свой, в некоторой степени социальный, заказ, и, конечно, он нажимал на те точки, о которых говорила ему газета «Комсомольская правда», направившая его для этой акции. Хотя, с другой стороны, здесь тоже есть своя правда. Все, что увидел Лонсевиль, потом увидел Иван Денисович у Солженицына. Мне кажется, что это такие свинцовые ужасы нашей действительности, и на это нельзя закрывать глаза. Тема была актуальна 200 лет назад, но она современна и сейчас. Тем не менее, в опере, действительно, есть линия любви. Она важная, потому что опера как жанр строится на обращении к человеческим чувствам. И столкновение линий любви и социальной активности, нежности, незащищенности, которая есть у главного героя, — это все тот трагический сгусток чувств, который приводит героя к трагедии и смерти.

— Есть историзм в вашей постановке?

— Конечно, и у Паустовского, и здесь мы видим это ужасное порабощение людей, их тяжелый труд, ужасные условия существования. Тот факт, что завод получает заказ на изготовление 5 тысячи кандалов, говорит о многом. Завод одновременно выпускает чугунную красоту для знакомого всем в Петербурге дома графа Шереметьева и осуществляет заказ на кандалы!

— Как это будет выглядеть на сцене?

— Карелия у нас безумно красивая. Это страна фантастического Онежского озера, церквей, удивительно красивых пейзажей, лесов. Всё здесь есть!

— Недавно вы выпустили «Царскую невесту» — оперу про времена Ивана Грозного. Есть ли перекличка с нашей постановкой?

— Всякий раз режиссер подсознательно опирается на то, что было сделано до него, и ищет совершенно новые ракурсы. Что касается «Царской невесты», то мы сделали этот спектакль, исходя из того, что во времена Ивана Грозного пытка была самым бытовым нормальным делом. Без пыток не проходило ни дня. Пытка давала возможность развития той вседозволенности, которая есть в сюжете этой оперы. Когда можно кого угодно отравить, убить ради достижения своей цели. Да, в какой-то степени и там, и здесь мы говорим о том лице, которое имеет власть.

— Либретто «Карельского пленника» намекает, вроде, на романтическую историю.

— В свое время на этом Александровском заводе прошло гигантское восстание. Людям рвали ноздри и сотнями отравляли на каторгу. Черно-белым мир не бывает, он всегда объемный. И где есть плюс, там есть и минус, где есть черт, там есть и ангел.

— Опера получилась, действительно, как национальное произведение?

— Я с восторгом слушал лекцию о заводе в Музее промышленной истории Петрозаводска. Директор музея рассказала, что на этом производстве не было ни одного карела — только пришлые люди: тверские, черниговские, волжские. Национальным здесь может быть потрясающее соединение особенностей земли, где есть руда, леса, этой речки Лососинки, которая давала возможность работать паровым машинам. И воля — сначала Петра, потом Екатерины.

— Петрозаводск в этой истории знаменит. Он находится в одной плоскости и с Москвой, и с Парижем. Среди героев фигурирует и император Александр I, и Наполеон Бонапарт. Нет ли здесь натяжек?

— Считается, что благодаря местным пушкам Петр Первый выиграл войну со шведами. Качество, количество и скорость, с которой делались эти пушки, в совокупности были уникальным явлением, невозможным тогда в европейских государствах. А Олонецкий край — это еще и окраина империи!

— Что вас привлекло в этой истории про Шарля Лонсевиля?

— Я очень люблю Паустовского, у меня дома есть эта книжка, с детства я ее знаю почти наизусть. Я хорошо помню ее обложку и корешок, на котором был изображен верстовой столб. Для меня не было неожиданностью встретиться с этим сюжетом. Ту эпоху я считаю очень интересной, эпоху Наполеона, Александра, человеческих судеб людей, заброшенных к нам. Конечно, мы использовали не все сюжетные линии. Лонсевиль ведь нашел глину, которая могла заменить дорогую английскую глину и была более выгодной. Это одно из его больших достижений, не нашедших отражения в спектакле.

— Музыка в опере драматическая?

— Музыка и драматическая, и фольклорная, народная, местами почти церковная, написанная с учетом традиций, со знанием открытий Чеснокова и других композиторов XIX века. И самое главное — в ней есть длинная музыкальная мысль, чего нет во многих современных произведениях. И она имеет симфоническое развитие.

— Композитор Илья Кузнецов уже сотрудничал с вашим театром?

— Он написал музыку к спектаклю «Шинель» по Гоголю. Прекрасный спектакль, в котором сильно звучит и проблема маленького человека, и проблема смерти тоже. В «Карельском пленнике» герой тоже умирает, мы его отпеваем. Лонсевиль — это такой же винтик государственной машины, который попадает под жернов этой всей громады и погибает.

— Как артисты отнеслись к материалу?

— Самое поразительное, что артисты, получив эту музыку, сразу захотели ее петь. Это большая редкость. Обычно люди хотят петь «Тоску», «Риголетто» и «Травиату». А когда им приносят современную музыку, они презрительно пыхтят через нижнюю сторону губы. А здесь было наоборот. Они за лето выучили эту музыку так, что просто боролись за право быть в кастинге.

— Есть ли сейчас в нашей стране дефицит новых опер?

— Сейчас пишется много современных опер. На западе это происходит давно. Там каждый театр раз в сезон ставит современные произведения. Это нужно для того, чтобы театр развивался, не превращался в музей и не становился музыкальной шкатулкой, где звучит только Una furtiva lagrima.

Источник