Дрейф в штиль. Куда идет дальневосточный бизнес

Все, пожалуй, заметили, что в речи на III Восточном экономическом форуме Владимир Путин назвал процент экономического роста Дальнего Востока за 3 года - 8,6% и рост ВРП - 4,2%. В таком временном отрезке регион опережает средние показатели по стране. Если поделить по годам, то и ничего. Конечно, меньше, чем в Китае, но больше, чем в Японии. Подпортил оптимистичную картину 2016 год. К сожалению, для российского плацдарма в АТР он реально оказался провальным.

При общероссийском индексе промышленного роста в 1,1% Дальневосточный округ вдруг показал 1,0% - ниже, чем по стране.

«Дрейф в штиль» - так охарактеризовали прошлый год эксперты Высшей школы экономики по результатам опросов более трех тысяч руководителей промышленных предприятий в 82 регионов Федерации. Теперь Росстат мониторит оптимизм российских бизнесменов ежемесячно. А весь прошлый год экономика страны дрейфовала вокруг отметки «ноль». Однако у тихоокеанских берегов России пролегают морские течения, весьма отличные от холодного противостояния в Европе. Потому статистическая таблица индекса промышленного производства по месяцам в регионах ДВ напоминает порывы муссона - выше-ниже прошлогодней планки.

В сентябре и вовсе почудилось, что в дверь постучала стагнация. А ведь 2016 год должен был дать первые плоды столь наглядной опеки федерального папы.

…10 лет назад шаги федерального центра по подъему экономики Дальнего Востока, как то ВСТО, газопровод, модернизация предприятий ОПК, наконец, поворот крупных российских корпораций на Восток, уже через 3 года дали приток в бизнес-потенциал Дальневосточного экономического региона. Новые имена появились и в Топ-100 крупнейших компаний региона. Нам пришлось даже раздвигать рамки проекта, чтобы оставить место исконно региональным бизнесам. А вот последние шаги правительства - очевидно, на более долгосрочную перспективу, с отсроченным результатом. И пока они не оказали существенного влияния на состав участников Топ-150 по итогам 2016 года.

Кстати, по информации Дальневосточного таможенного управления, только два резидента территорий опережающего развития - судостроительный комплекс «Звезда» в ТОР «Большой Камень» и маслоэкстракционный завод «Амурский» в ТОР «Белогорск» успешно применяли таможенную процедуру свободной таможенной зоны. Это новые проекты. В потенциале мы можем их увидеть в семье Топ-100 через пару лет. Участники же нынешнего рейтинга крупнейших по выручке имеют дальневосточную прописку от 7 до 80 лет.

Крупнейшие предприятия Топ-150 по итогам 2016 года представляют все основные отрасли региона, которые издавна ориентированы на экспорт-импорт и уже срослись экономическими связями со странами АТР. Революционные попытки на рубеже веков увязать экономику региона с центральными регионами России споткнулись где-то под Уралом. Дальше любая транспортировка сырья и продукции становится нерентабельной. Как говорят в народе, «за океаном телушка - полушка, да рубль перевоз». Пока даже транзит «Восток-Запад» не снискал особого снисхождения РЖД. Потому ресурсы с Дальнего Востока и Сибири текут по историческому маршруту - к тихоокеанским портам и обратно (с оборудованием для добычи тех самых ресурсов). С какой прибавочной стоимостью - это уже и есть поле регионального бизнеса.

Экспорт останется главной стратегией региональной экономики и ее глобальной зависимостью от мирового спроса и доллара. Потому избежать падения доходов в 2016 г. бизнес-структурам не удалось бы даже в случае роста объемов производства. Частично ситуацию спас спрос оживающего рынка АТР.

Главный долларовый припек дальневосточные экспортеры сняли в предшествующий год, показав недостижимый для российской экономики рост, прежде всего на экспорте нефти, газа, угля, золота, леса и рыбы. Но январь 2016-го бизнес начал с 72,97 руб./$ и закончил декабрь курсом 60,27 руб./$. Только по этой причине компании- экспортеры могли потерять до 17% выручки. Как грубо заметил один эксперт, все экономические успехи дальневосточной экономики следуют «хвостиком за долларом». И как только доллар с апреля пошел по нисходящей, дальневосточные ресурсодобывающие компании, едва оттолкнувшись от дна кризиса, замерли.

Эксперты склоняются к тому, что причины выжидания кроются в неопределенности. К политическим санкциям, которые на востоке России обернулись, в первую очередь, нехваткой финансовых ресурсов, прибавились экономические - спад спроса и укрепление рубля. Ну и третья причина - заявленная для региона новая экономическая политика как-то слишком долго обрастала практическими инструментами. Куда быстрее крупные экспортеры окончательно поняли: НЭП не про них писан. Более того в одночасье он нарушил баланс сил на локальном рынке. Особенно больно новые установки ударили по бизнесу, работающему на внутренний рынок потребления. А падение личных доходов дальневосточников обернулось снижением оборота торговли и сферы услуг, не говоря уж о строительном рынке.

В общем, было от чего остановиться и задуматься. Во всяком случае, фраза премьера, родившаяся в Крыму, стала крылатой на Дальнем Востоке: «Денег нет и не будет. Вы держитесь». Дальневосточники выдержали, если посмотреть на спектр отраслей, представленных в нынешнем рейтинге крупнейших компаний ДВ. Чтобы там ни говорили о патернализме жителей восточной окраины России, уповающих только на государство.

Досье «Дальневосточного капитала»: Рейтинг 100 крупнейших компаний Дальнего Востока вот уже 15 лет готовит Издательская компания «Золотой Рог». Он формируется на базе годовой финансовой отчетности, составленной по российским стандартам бухгалтерского учета - РСБУ. Участниками первых ТОП-100 были только открытые акционерные общества. Сегодня в рейтинге участвуют компании независимо от правого статуса (ПАО, АО, ООО, ГУП и др.) и вида собственности - частная, государственная, смешанная, муниципальная, иностранная и т.д. Условие - регистрация на территории Дальнего Востока. В рейтинге до последнего года не были представлены банки, страховые компании, что требует унификации показателей. Помощь в отборе участников ТОП-150 оказывают территориальные органы государственной статистики Дальневосточного федерального округа.

Отметим сразу: валовая выручка Топ-150 крупнейших компаний Дальнего Востока по итогам 2016 года в совокупности сохранилась на уровне предыдущего года - 1,89 трлн рублей. «Проходной балл» для вхождения в Топ-150 также остался прежним - от 3,6 и выше млрд руб. годовой выручки. Однако состав участников Топ-150 изменился персонально и по отраслям.

Из рейтинга прошлого года ушло каждое 6-е предприятие. Кстати, по экономическим показателям - лишь десять. 35 компаний реально потеряли в объемах и даже ушли в минус. Однако 100 крупнейших базовых предприятий из традиционных отраслей Дальневосточного экономического региона в 2016 году показали рост выручки от 10% и выше. Если нам удалось бы собрать всех крупнейших производителей региона, то показатели прироста могли бы быть выше. А почему тогда дрейфуем вокруг нуля экономического роста?

В 2016 г., по данным ФНС России, в Дальневосточном федеральном округе было зарегистрировано 187,5 тыс. новых предприятий, ликвидировано 200,2 тыс. старых. Впервые за многие годы число последних превышает первых. Кстати, лишь 9% было ликвидировано по причине банкротства. Столько же - 9% - приходится на тех, кто «по причине реорганизации».

Судя по рейтингу-150, эти симптомы относятся и к бизнесу «миллиардников». В арифметическом росте цифр корпораций больше навара от разницы курсов валют и роста тарифов государственных монополий, обеспечивающих инфраструктуру региона.

Пожалуй, российская статистика на сегодня - самая открытая госструктура. Но сейчас она больше занимается малым бизнесом и предпринимателями. И это уже хорошо. Предприниматели - стабильность экономики и общества. Мегапредприятия передали особой инспекции ФНС, и в налоговой базе регионов их бухотчетность не найдешь. Тем более заповедь «плати налоги на территории, где работаешь» по закону можно обойти просто - перевести, например, Комсомольский-на-Амуре авиационный завод в статус филиала ПАО «Компания «Сухой». О «здоровье» крупных предприятий чаще узнаем от регуляторов, когда арбитражный суд показывает «желтую карточку» корпорациям: санация!

Признаем: такие белые пятна на экономической карте Дальнего Востока разрастаются.

Росстат (не сам, конечно) вслед за предприятиями, в основе производства которых - оборонный заказ и стратегическое сырье, в прошлом году закрыл для открытого доступа бухгалтерскую отчетность золотопромышленных компаний. Потому обобщение происходящего в крупном региональном бизнесе 9 субъектов востока России будет субъективным. Можно только указать тренды.

Правда, мы сознательно оставили в Топ-150 финансовые показатели некоторых золотодобывающих компаний, чтобы продемонстрировать тренд одной из базовых отраслей Дальнего Востока. Ведь регион - главный производитель золота в России. И из шестерки крупнейших добытчиков золота пять (ПАО «Полюс», ОАО «Полиметалл», Kinross Gold, ГК «Петропавловск» и Nordgold) имеют предприятия, от которых зависит экономическая мощь 6 дальневосточных регионов. Но, являясь ПАО или котируясь в листинге ММВБ-РТС и фондовых бирж Лондона и Сингапура, компании открывают отчетность, пусть и по международным стандартам (МСФО).

Например, ПАО «Полюс» (холдинг Саида Керимова- младшего, 64-е место в Топ-500 РБК) - компания № 1 в России по добыче золота и стремится к 2019 г. войти в пятерку мировых лидеров. Торжественный запуск горно-обогатительного комбината на Колыме с удаленной площадки ВЭФ-2017 - публичная заявка на это. Дочерние компании этой вертикально интегрированной корпорации на Востоке России уже 5 лет наращивают объемы добычи. А теперь «Полюс» (АО «Рудник им. Матросова») приступил к добыче золота на крупнейшем в мире Наталкинском месторождении в Магаданской области. Почти 13 лет и $2 млрд понадобилось промышленникам, чтобы добраться до золота в вечной мерзлоте.

Кстати, с острова Русского в режиме телемоста был запущен и Тарынский ГОК ПАО «Высочайший» на территории Оймяконского улуса в Якутии. Тем самым золотой пояс Дальнего Востока, где с 2013 г. падают мировые цены на рынке, показал прирост выручки в 2016 году и заложил базу для роста добычи уже в 2017-м. И без ПАО «Полюс», ГК «Полиметалл», ГК «Петропавловск», «Чукотской горно-геологической компании» и других золотодобытчиков, признаем, наш Топ-150 искажен, как и бизнес-карта регионов Дальнего Востока. При этом социальное благополучие территорий сегодня зависит от крупнейших налогоплательщиков, особенно в условиях Севера.

Так, Амурская область недосчиталась 6 участников в межрегиональном топе, в т.ч. трех из ГК «Петропавловск». По исследованиям нашего коллеги, 63% иностранных инвестиций области до последнего года приходилось на ГК «Петропавловск». Пусть головной офис зарегистрирован на британской территории, зато ее юрлица-рудники обеспечивают жизнь таежных поселков. «Покровский рудник», «Пионер», «Албын» и «Маломыр» обустраивали инфраструктуру не только для добычи и переработки, но и для населения, перечисляли в бюджеты миллиардные налоги. Плюс многомиллиардные инвестиции в новый «железный проект», за которыми стояли валютные заимствования на международном рынке, что привело к падению «золотых» доходов. Но учредители консорциума и топ-менеджеры в конечном итоге справились с ситуацией в дочерних компаниях, однако потеряли контроль в самом ПАО. Структуры Виктора Вексельберга (ГК «Ренова») аккумулировали 30% акций и захватили контроль в обществе, сместив председателя совета директоров и генерального директора ГК «Петропавловск» - основателей компании.

Эксперты ожидают дальнейшей аккумуляции золотых активов региона в виде слияния ГК «Петропавловск» с ОАО «Золото Камчатки» (входит в ГК «Ренова»). А власти Амурской и Еврейской автономной областей напряженно ждут подтверждения социально ответственной политики холдинга - ГК является их «якорным» инвестором. Повторим, участники Топ-150 остаются крупнейшими донорами дальневосточных территорий.

Можно ли представить Республику Саха (Якутия) без «алмаза в короне» - АК «АЛРОСА» (34-е место в Топ-500 РБК)?! Сам министр финансов России Антон Силуанов является председателем совета директоров этого ПАО. «АЛРОСА» в 2016 году вышла на 1-е место в мире по добыче алмазов. Ее выручка по МСФО увеличилась на 41,2% и достигла 317,1 млрд рублей. Компания получила рекордные 133,5 млрд рублей консолидированной чистой прибыли.

Алмазный холдинг, со своей авиакомпанией, городами и поселками, уникален для региона не только сырьем, но и международным стандартом менеджмента и маркетинга. В 2016 году на фоне спада мирового спроса на драгметаллы АК «АЛРОСА» не стала форсировать рост добычи алмазов, зато умело распорядилась отложенным запасом предыдущего года и инвестиционными возможностями. Среди достижений - и организация собственного Международного алмазного центра торговли промышленными алмазами, возрождение ювелирной огранки и серьезные вложения в георазведку, чтоб запаса хватило на 30 лет вперед...

Кстати, в наш Топ-2016 вернулись инжиниринговые компании, первыми - геологи. Ресурсодобывающий бизнес использовал время кризисного спада для формирования базы будущего роста и все-таки инвестировал разведку. А вот кто действительно стал лидером 2016 года, так это угольный бизнес.

Открывая в прошлом году очередную горно-обогатительную фабрику в Нерюнгри, глава Якутии Егор Борисов справедливо заявил: «Мы имеем все шансы стать новым центром угольной промышленности страны». Представители этой отрасли стремительно заменяют золотопромышленников в нашем Топ-150. Компания «Колмар» уже заняла два места в рейтинге. Угольщики дали заработать и портам, переваливающим уголь на экспорт. В Приморье и Совгавани, Ванино и на Сахалине не осталось причала, который бы не покрылся угольной пылью.

Насколько долгосрочен рост в этом бизнесе? Не рискует ли повторить краткосрочный взлет и падение бункеровочных компаний региона? Об этом - в комментарии эффективности регионального бизнеса.

Что касается нефтесбыта в целом, то ряды собственников в топе поредели, а показатели роста обнулились. А причиной тому - экономика региона все больше подсаживается на нефтегазовую иглу, вернее, трубу. В этой сфере и кроются самые большие потери региона - упали вместе с ценой за баррель, спросом и укреплением рубля.

«Золотая» отрасль - единственная, где нет государственного капитала. Здесь в двух из трех компаний иностранный капитал за офшорной дверью. Тем не менее государство умело (или неумело) пользуется двумя вожжами - лицензия на недра и 100% скупка металла. И посмотрите, золотодобыча в России растет, даже когда в мире падает. В нефтегазодобыче, наоборот, госучастие в капитале - самая надежная защита от чужих глаз. Сегодня добраться до финансовых показателей нефтедобывающих компаний, работающих на Дальнем Востоке, еще труднее, чем до золотопромышленных. В холдингах под вывеской публичного акционерного общества и консолидированной отчетности размываются выручка и реальная себестоимость, а прибыль сводится к тому, сколько дать акционеру за лояльность.

Так, много лет мы не видим финансовой отчетности совместных предприятий - операторов шельфовых проектов, работающих уже 22 года по соглашениям о разделе продукции (СРП). Оператор «Сахалин-2» - «Сахалин Энерджи Инвестмент Компани Лтд.», акционеры: ПАО «Газпром» - 50% плюс 1 акция, Shell - 27,5% минус 1 акция, Mitsui - 12,5%, Mitsubishi - 10%. По МСФО выручка «Сахалин Энерджи» за 2016 г. составила $4554 млн (снизилась на 26% к 2015 г.), а прибыль упала в 2,2 раза - до $869 млн. При этом, по неофициальным данным, денежными средствами и натуральным роялти (газ для Сахалинской ТЭЦ-1 и трубопровода Сахалин - Хабаровск - Владивосток) российской стороне перепало свыше $2,02 млрд. Сравним: за 2015 год федеральный и региональный бюджеты получили по этому проекту почти $5 млрд. Впрочем, 2016 г. отмечен другим рекордом по производству СПГ. Доля сахалинского СПГ в Азиатско-Тихоокеанском регионе составила около 6%, на мировом рынке - около 4,5%.

Об операторе «Сахалин-1» - «Эксон Нефтегаз Лимитед» информации куда меньше. Как ни странно, в открытом информационном обществе доступ к финансовой информации корпораций дозируем даже для брокеров и всемогущей налоговой системы США (чтоб легче было пузыри надувать?). Впрочем, те же тенденции стремительно развиваются и в России, расширяя расщелину между бизнесом и «аборигенами».

По данным СМИ, сахалинский филиал ExxonMobil увеличил добычу нефти в 2016 г. на 9%, при этом выручка компании упала на 8%, а прибыль - в 2,2 раза. В целом об отдаче проекта можно судить по дочкам «Роснефти» в международном консорциуме - ООО «РН-Астра» (8,5% - доля в консорциуме) и «Сахалинморнефтегаз-Шельф» (11,5%), которые представлены в нашем рейтинге крупнейших. Остальные участники «Сахалин-1»: «Эксон Нефтегаз Лимитед» - 30%, японская Sodeco - 30% и индийская ONGC - 20%. Естественно, первую скрипку в проекте играет американская корпорация. Напомним, она является самой крупной в США и в мире, с ней могут тягаться сегодня разве что Аpple да Google.

Сколько реально тратят и зарабатывают на нефти и газе «Сахалин Энерджи Инвестмент Компани Лтд.» и «Эксон Нефтегаз Лимитед», конечно, знают в Счетной палате России.

Недавно ExxonMobil вчинила иск к России за «излишне» начисленный налог на прибыль за последние 7 лет. СП с 2008 г. пытается перейти со ставки налога на прибыль 35%, установленной по проекту «Сахалин-1» соглашением о разделе продукции (СРП) 1995 г., на ставку 20%, установленную для нефтяного бизнеса Налоговым кодексом России с 2009 года. Цена иска - $637 млн. Дело в арбитраже Стокгольма свели к мировой лишь месяц назад (в сентябре). Спасибо Счетной палате РФ! Она насчитала, что государство российское недополучило от «Эксон Нефтегаз Лимитед» доход в $5 млрд. А все потому, что добываемый в рамках «Сахалина-1» газ используется нерационально: его закачивают обратно в пласт «ввиду отсутствия рынков сбыта». Хотя «Газпром» не раз предлагал: «Куплю!» А коллега по бизнесу НК «Роснефть» готова была в доле строить завод СПГ в Де-Кастри, как это сделала «Сахалин Энерджи» на юге Сахалина, и предлагала «Эксону» продать газ для 3-й очереди ее завода СПГ.

10 лет переговоров и метаний - и лишь недавно Exxon отказалась от своего проекта в Де-Кастри и начала переговоры с коллегами о продаже добываемого газа. В итоге в рамках ВЭФ-2017 «Сахалин Энерджи» подписала договор с одним из мировых лидеров, компанией Petrofac, по проектированию и строительству новой компрессорной станции в объединенном береговом технологическом комплексе в Аниве по увеличению перерабатывающих мощностей. Так что на Сахалине уже в этом году ожидается круговой рост для всех причастных к шельфовым проектам - от буровиков до инфраструктурных компаний и моряков на транспортировке.

Ситуация с крупнейшими в регионе нефтегазовыми компаниями, которые по выручке могут сравниться с АК «АЛРОСА», заслуживает более детального анализа именно сегодня, когда мы приглашаем иностранных инвесторов к добыче стратегических ресурсов страны. С одной стороны, на Сахалине Россия продемонстрировала инвесторам верность международным договорам, даже таким экономически невыгодным, как соглашения о разделе продукции 1995 г. С другой - хватит ли у государства рычагов, чтобы настоять на условиях лицензионных соглашений и соблюдении интересов бизнеса, субъекта территории и населения?

Вопрос актуален сегодня не только для всех ресурсодобывающих компаний, работающих на экспорт, но и развития обрабатывающей промышленности региона.

Лидер прошлых лет, дитя первого похода частного капитала на Восток - автосборочный завод во Владивостоке «Соллерс - Дальний Восток» сохранил в Топ-150 только одно место. Российско-японская компания «Мазда - Соллерс Мануфэкчуринг Рус» (360-е место в Топ-500 РБК) - не только в верхних строчках нашего рейтинга-150, но и приросла по выручке на 15,6% к провальному для автомобильной промышленности 2015 году.

К сожалению, это чуть ли не единственный представитель машиностроения, который продемонстрировал: кризис пройден. Что касается иных машиностроительных заводов региона, то в нашем топе остались единицы. В минувшем году они потеряли объемы производства и едва сводят концы с концами. В нашем рейтинге осталось лишь три представителя предприятий с военными заказами. Остальные выбывают из когорты бизнеса.

Так, Хабаровский край, лоббируя интересы АО «Амурский судоремонтный завод», презентовал на ВЭФ-2017 корвет «Совершенный», накануне переданный заводом Тихоокеанскому флоту. Со стапелей сходит еще один корвет, а производственные мощности «АСЗ» могли бы вести поточно сразу три корабля.

Над Амуром комсомольские авиаторы «КнААЗ» («Компания «Сухой») поставили на крыло первую эскадрилью истребителей 5-го поколения и проводили на пассажирские маршруты страны 139-й «Суперджет». Однако заводу не по карману роботизация технологического процесса без господдержки.

С аэродрома Арсеньевской АК «Прогресс» (входит в корпорацию «Ростех») то и дело взмывают ударные вертолеты Ка-52 «Аллигаторы» и «Катраны» корабельного базирования. Оборонный заказ рассчитан до 2020 года. Но успеет ли авиапредприятие освоить выпуск многоцелевых вертолетов Ка-62, т.е. гражданскую продукцию, при нынешней нехватке оборотных средств? Такие же проблемы стоят перед Дальневосточным заводом «Звезда», где остался оборонный заказ на ремонт атомных ракетоносцев.

Прошедшая модернизация машиностроительных мощностей вернула заводы в лоно ОПК. К сожалению, неритмичная загрузка мощностей госзаказом с трудом поддерживает машиностроение региона на плаву.

Сегодня остро стоит вопрос загрузки новой судостроительной верфи ООО «ССК «Звезда» в Большом Камне. В сентябре здесь в присутствии президента Владимира Путина и главы НК «Роснефть» Игоря Сечина на стапелях судостроительного комплекса «Звезда» состоялась торжественная церемония закладки четырех-многофункциональных судов снабжения ледового класса для «Роснефти», которая и была главным инвестором возведения современной верфи в Приморье.

По словам вице-премьера Дмитрия Рогозина, «предварительные согласования» о размещении заказов на «Звезде» есть со всеми основными игроками - «Новатэком», «Лукойлом», «Газпромом» и «Совкомфлотом». Более того, «в Госдуму поступил одобренный правительством законопроект, в соответствии с которым теперь правительственная комиссия по импортозамещению будет обладать исключительными правами регулировать все заказы выше определенных сумм». Речь идет о госкомпаниях с долей государства в капитале свыше 50%. Закон может быть принят до конца года, и с 1 января 2018 г., по словам вице-премьера, госкомпании будут должны согласовывать с правительством заказы на морскую технику стоимостью от 2 млрд руб.

Похожая методика будет применена и в отношении рыбопромышленных компаний, 16 из которых представлены в Топ-2016. Инвестиционные квоты на вылов - только в случае заказа рыболовного флота на российских верфях. Хорошо хоть в оснащении судов рыбопромышленникам сохранили право на импорт оборудования.

Так, на фоне обещанного снижения оборонного заказа наращивать объемы по гражданскому госзаказу будет не только судостроение. В таком подходе есть и плюс. Консолидация рыбного бизнеса в регионе - первый ответ на инициативу правительства. Уже 16 рыбных компаний дотянули до топовой планки выручки. Этого не скажешь о бизнесе агропрома.

В странах АТР растет спрос на сельхозпродукцию из России. В регион зашли всероссийские корпорации из Топ-200 страны. Для них созданы агропромышленные ТОРы. Заточены они на экспорт. Десятки проектов. Заявлены миллиардные инвестиции… Но в пику рукоплесканиям стремительно развивающемуся на Дальнем Востоке сельскому хозяйству наш рейтинг отрезвляет. Пока суть да дело, Топ-150 потерял почти всех представителей пищевой промышленности и агропрома.

Рухнул лидер птицеводства на Дальнем Востоке «Михайловский бройлер». На развалинах холдинга растят «Дальневосточную птицу» - приморцам хватает. А вот «Хабаровский бройлер» не смог сохранить производство и найти нового хозяина. Обанкротился в полгода. Хабаровчане, уже было привыкшие к парной птице, сегодня пробуют замороженную курятину «Приосколья», которую везут чуть ли не через всю страну. «Амурскому бройлеру» не хватило силенок застолбить огромный рынок соседней территории.

В ТОР «Хабаровск» в 2016 году построили тепличный комплекс (иностранные инвестиции, заявка на экспорт), а аукнулось в Приморье. ФГУП «Дальневосточный» - крупнейший в регионе комбинат по овощеводству защищенного грунта, - не имея ТОРовских преференций, не выдерживает конкуренцию даже в родном городе Артеме. Т.е. на узком потребительском рынке Дальнего Востока с 6 млн человек появились новые конкуренты, облеченные особыми правами. А ведь свободных ниш на рынке предостаточно. Так и не появилось в нашем топе ни одной фабрики легкой промышленности. Зато ряды торгового капитала стремительно прирастают.

Когда компания с уставным капиталом в 12 000 рублей открывает дальневосточный рейтинг-150 по темпам прироста выручки в 1000%, ищи, где собака зарыта. Оказалось, проще простого. Приморские владельцы складского бизнеса пошевелились, объединили свои логистические «ОООшки» и оптовые базы в малых городах и стали дистрибьютором крупнейшего в России по итогам 2015 г. оптового поставщика продуктов питания, овощной консервации и сопутствующих товаров (100 брендов в корзине). Всероссийская ГК «Регионтрейд» сегодня практически в каждом регионе страны имеет такого партнера, как наш «Регионтрейд» (Владивосток).

Российские сети входят в регифон. И это неизбежный процесс. А как реагировать на это региональному бизнесу - конкурировать или встроиться, зависит от ресурса бизнеса. Вспомним опыт приморской компании по торговле компьютерами «ДНС», которая сегодня имеет торговую сеть чуть ли не в каждом регионе России. А по итогам 2016 года «ДНС Групп» добралась до 70-го места во всероссийском рейтинге Топ-500 РБК. В нашем рейтинге «ДНС групп» представлена четырьмя компаниями, включая торговлю цифровой техникой («ДНС Амур»), интернет-торговлю («Технопоинт»), завод по сборке компьютерной техники («Фактор»), логистику.

Похоже, кризис ускорил процесс консолидации активов, особенно в торговом капитале. Владельцы регионального бизнеса встали перед выбором: продолжать «оптимизировать» бизнес сетью микропредприятий с «упрощенкой» и полутеневым доходом под угрозой потери управления и контроля или консолидировать активы, ресурсы и планы? История успеха «Невада-Восток», которая смогла, и успешно, зайти во владения приморских торговых сетей, заставила многих предпринимателей пересмотреть стратегию. Стремительная консолидация дальневосточного бизнеса, поглощение местных игроков российским капиталом являются объяснением «непонятного» роста выручки некоторых участников Топ-150.

Однако рейтинг-2016 по выручке так и не объяснил, почему в тренде оказались не отрасли, а отдельные компании. Ведь даже при угольном буме от Сибири до Сахалина «Приморскуголь» и «Дальтрансуголь» (оба СУЭК), «Лучегорский угольный разрез» (ЛУР вышел из состава АО «ДГК» в 2016 г.) даже снизили выручку. Неритмично сложились финансовые показатели и у рыбаков. А доля высокотехнологичных производств в Топ-150 сокращается. Мы мечтаем о мостах на Сахалин и Хоккайдо, а столица богатейшей республики 10 лет не может соединить два берега Лены, чтобы связать Якутск с промышленным югом…

Нарастает ощущение, что бизнес в регионах работает вразнобой. Частная инициатива властями поощряется, а число предпринимателей сокращается. Приоритеты в поддержке бизнеса не расставлены: написал проект, хоть про «Морского волка» - пожалуй в ТОР. Госкорпорации, похоже, возвращаются к сырьевой модели развития востока России - госинвестиции в ресурсы и транспорт, чтоб пополнить валютные резервы. С гордостью, как будто регион страдает от безработицы, заявляют о 100 тысячах новых рабочих мест, а людей зазывают в тайгу на бесплатные гектары. Зачем в тайгу-то, когда в приморских деревнях со светом, дорогами, какой-никакой инфраструктурой, стоят пустые улицы брошенных домов?

Так может, стоит еще раз заглянуть в Стратегию социально-экономического развития ДВ до 2025 года? При ее спорных моментах в ней наблюдался все тот же сырьевой, но комплексный подход к развитию территорий. У нас все-таки не так много финансового и человеческого капитала, чтобы распыляться на треть российской территории.

Елена БАРКОВА.

Журнал "Дальневосточный капитал", октябрь, 2017 год.

Источник