Юрий Трутнев: Арктике нужны льготы и налоговые каникулы на все

- Как вице-премьер вы относительно недавно начали курировать тему Арктики, однако погружены в проблемы региона еще с того времени, когда были министром природных ресурсов. Ваше мнение - какой должна быть политика государства в Арктике?

- Самое главное, с чего надо начинать: на таком огромном пространстве, как Арктика, живут граждане Российской Федерации - 2,4 млн человек. Они должны иметь нормальные условия для жизни, работы, обучения детей, достойное медицинское обслуживание. Это первоочередная задача - повысить на арктических территориях качество жизни людей.

Во-вторых, конечно же, надо исходить из глобального значения Арктики для нашей страны. К арктическому региону проявляют интерес все крупные державы мира, они решают здесь важные вопросы, связанные, с обороной и безопасностью, ресурсами мирового океана, научными исследованиями. Арктика - это геополитика, поэтому Россия последовательно отстаивает свою позицию по обоснованию границ континентального арктического шельфа. Особое место в списке арктических приоритетов для всего мира занимает сохранение экологического равновесия.

Но Арктика - это и внутренняя политика России. Чтобы улучшать жизнь людей, нужна своего рода экономическая ось, вокруг которой можно было бы построить развитие арктической территории. Такой экономической осью может стать Северный морской путь, поэтому сейчас на первый план выходят вопросы реализации инвестиционных проектов на севере, обеспечения грузами Севморпути.

Роль государства в Арктике должна быть системной. С четким пониманием, что без государства, только за счет частных инвестиций, освоить Арктику невозможно. Слишком сложные условия, фактически полное отсутствие инфраструктуры, трудности с трудовыми ресурсами, и еще очень и очень много проблем.

Сегодня существует своего рода целевая поддержка инвестпроектов. Как, например, в случае с компанией "НОВАТЭК" (MOEX: NVTK). Его проект "Ямал СПГ" очень важен, но он поддерживается государством в индивидуальном режиме. А нужно выстроить общую модель поддержки инвестиций, сформировать систему налоговых преференций. Чтобы каждый потенциальный инвестор знал, на что он в обязательном порядке может рассчитывать, вкладывая деньги в этот край.

- И какая система преференций обсуждается для Арктики?

- Сейчас прорабатываем общую преференциальную модель, пока она в виде набросков, надеюсь, до конца марта сформируется более четкое ее понимание. Я уже не единожды говорил, что такая модель не может быть калькой с Дальнего Востока, потому что в Арктике другие условия. Но обязательно в числе предложений должны быть механизмы "дедушкиной оговорки", то есть гарантии инвестору на длительный срок. Он должен на годы вперед знать свой налоговый режим, рассчитывая сроки окупаемости. Кроме того, он должен понимать схему завоза материалов для строительства, логистику вывоза готовой продукций. Транспортное обеспечение тоже "болевая точка" для арктической земли.

В этом отношении у нас с (вице-премьером РФ) Максимом Акимовым единая позиция, что государство должно идти быстрее инвестора - развивать инфраструктуру чуть быстрее, чем компания начнет строить свои объекты. Конечно, идеально, когда предприятие вводится, а к этому моменту государство обеспечило логистические мощности.

Еще одна проблема, которую хотелось затронуть. Я уже упомянул "Ямал СПГ" "НОВАТЭКа", замечательный проект, но все ли вопросы по нему решены? Нет, многие темы в подвешенном состоянии. В результате руководители компании ходят по кабинетам правительства, министерств, добиваются каких-то решений. Это ненормально. Каждый проект, реализуемый в таких сложных условиях, должен пользоваться индивидуальной поддержкой. От лица государства должен действовать принцип "одного окна", должен быть ответственный за реализацию этого проекта, который создает все необходимые условия от начала до конца.

Именно такую систему мы фактически воплотили на Дальнем Востоке. Инвестор там не бегает по министерствам, он знает, что есть определенная цепочка, в начале которой Агентство по привлечению инвестиций (АПИ), оно оперативно и действенно реагирует, помогает, сопровождает. Если что-то не получается сдвинуть с места, тогда можно обратиться в министерство по развитию Дальнего Востока. И только если совсем большие проблемы, то ваш покорный слуга. Ту же самую схему мы будем внедрять в Арктике, надеюсь, что получится решать проблемы на уровне АПИ.

- А режим территорий опережающего развития (ТОР), отработанный на Дальнем Востоке, распространится на Арктику? Минфин не поддерживает эту идею...

- Давайте честно скажем: опыт системы развития ТОР на Дальнем Востоке постепенно мультиплицируется, начинает применяться в других регионах. Это хорошо. Но делайте это с оглядкой, пожалуйста. Все-таки ТОР как модель создавалась для определенной истории - развития наиболее инвестиционно востребованных территорий, и даже здесь нужен тщательный отбор.

Арктика - это совсем другое, правда? Не очень инвестиционно привлекательная территория. Поэтому поддержка должна строиться по-другому. Распространение ТОР на все, что плохо развивается, не откроет просто так новые возможности, это не универсальный инструмент.

Арктика же - один большой ТОР, в ней необходимо льготировать всё! Везде льды, морозы, короткий строительный сезон. Поэтому, мое личное мнение - механизм ТОР на Арктику переносить неправильно. В Арктике надо создавать единую систему преференций для всех новых реализуемых инвестпроектов. Если вы меня спросите, как мы будем администрировать мелкие проекты, ответ - пока не знаю. Но что-нибудь придумаем.

Режим налоговых каникул может стать базовым предложением по Арктике. Кроме того, обсуждается механизм налогового вычета по вложению в геологоразведку, и еще много всего другого. Но давайте дождемся окончательного одобрения предложений.

- Вы, в частности, предлагали ввести режим Соглашения о разделе продукции (СРП) как один из вариантов льготирования.

- Да, действительно, я об этом говорил. Но имел в виду не режим СРП в чистом виде, в ряде проектов продукцию делить не получится. Я имел в виду принцип, который заложен в режим СРП и который связан с налоговыми каникулами до момента окупаемости затрат. Думаю, что она вполне может быть заложена как один из элементов преференциальной системы, хотя более логично просто определить достаточность для окупаемости с учетом преференций.

- Насколько детально к настоящему времени сформирован план развития Севморпути? Звучат сомнения, может ли быть выполнена задача роста к 2024 году грузооборота по нему до 80 млн тонн.

- Пока ясно одно - эта задача должна быть выполнена, но она потребует значительных усилий. Теми проектами, которые сегодня реализуются, Севморпуть до обозначенных объемов не загружается, нам нужны еще проекты. И мы их обязаны найти, поддержать, помочь воплотиться в жизнь.

Однако для начала надо сформулировать модель управления и систему преференций, о чем я говорил выше. Создать общее управление процессом привлечения инвестиций в арктический регион, чтобы они были выгодными, надежными, обеспечить поддержку каждому проекту. Только тогда можно будет понять, когда и сколько груза каждый проект может дать Севморпути.

- Нефтегазовая отрасль останется драйвером развития Арктики? Если с проектами на суше еще можно разобраться, то перспективы освоения шельфа туманны, и не только из-за санкций...

- Да, основой экономического роста Арктики будет недропользование, здесь может быть реализовано много больших новых проектов. Строить перерабатывающие производства в полярных условиях не представляется возможным.

И тема шельфа, действительно, стоит в особом ряду. Россия сегодня, скажем так, не очень преуспевает на шельфовом треке. За последние годы у нас на шельфе пробурено 5 скважин, тогда как в Норвегии - 345, в Великобритании - 99. Разница порядковая. Понятно, что свою роль сыграли санкции против России. Но и на эту ситуацию можно взглянуть с другой стороны.

Например, в отношении Сахалина санкций нет. Там наши зарубежные коллеги работают вместе с российскими партнерами и не стремятся сами себе санкции объявлять. Так может быть придумать новую совместную модель и для Арктики?

Норвегия прошла свой путь до одной из сильнейших морских добычных держав под эгидой объединения мировых технологий, партнерств с участием правительства, отечественных компаний, зарубежных инвесторов. Почему Россия не может найти свой путь по такой же аналогии?

Мы сейчас работаем с министерством природных ресурсов и экологии в этом направлении. Прорабатываем варианты, надеюсь, что в скором времени сможем оформить модель и предложить ее правительству.

- На чем будет основываться российская модель освоения арктического шельфа?

- Пока о конкретике говорить преждевременно. Но, думаю, логично предусмотреть участие правительства, какой-то уполномоченной государственной компании, рассмотреть варианты выделения иностранному инвестору доли непосредственно в проекте. То есть, по сути дела, привлечь иностранные инвестиции, в том числе в геологоразведку, за долю в компании, которой будет принадлежать лицензия на шельфе. Чтобы иностранный инвестор владел не какой-то промежуточной компанией, а имел права на участие в разработке месторождения.

- А как же санкции в отношении шельфовых проектов в Арктике, где по закону "О недрах" работать могут только компании с госучастием?

- Мне кажется, в какой-то момент слово "сотрудничество" может обнулить слово "санкции". Вопрос в переходном периоде. Конечно, если мы сможем предложить иностранным компаниям выгодные условия партнерства, это совершенно не значит, что вслед за этим санкции немедленно будут отменены. Но мы сможем вместе начать обсуждать алгоритм такого пути.

Что касается законодательства, то, возможно, первым шагом могло бы стать как раз изменение федерального закона "О недрах" в той части, что работать на шельфе РФ могут только компании с участием государства в 50%. Если мы сможем сделать хотя бы это, то покажем всему миру - замок с двери снят, дорога для мировых наработок, технологий, инвестиций открыта. Тогда наступит время вместе подумать, как иностранному инвестору в эту дверь войти. Есть все предпосылки к тому, что интересы у определенных зарубежных компаний возникнут. И, конечно же, частные отечественные компании получат большие перспективы.

Но самым важным в этом процессе станет даже не факт снятия замка и открытия дверей. Самое важное, что тогда Арктика получит реальный импульс развития, а российская нефтяная отрасль сможет совершить очередной скачок, о котором сейчас мы не можем даже говорить. Объясню очень просто - срок освоения шельфовых активов от 10 до 15 лет. Если сегодня начать с нуля шельфовый проект в Арктике, он реализуется в горизонте 2035 года. Куда за это время шагнет мировая нефтяная отрасль? Особенно если учесть, как стремительно меняется структура потребления энергии.

В горизонте того же 2035 года, насколько я помню, прогноз использования возобновляемых источников говорит о трехкратном их росте, они могут занять до 50% рынка. Это значит, что если мы еще лет 10-15-20 без действия посидим на шельфовых запасах, то уже при наших детях или внуках эти запасы перестанут быть востребованы. Нефть и газ нужны миру сейчас, в краткосрочном и каком-то среднесрочном периоде. Да, значение нефти и газа в качестве сырья для химической промышленности в ближайшем будущем сохранится, только речь будет идти о совершенно других объемах. Может быть, к тому времени основными станут совершенно другие источники энергии.

Пример сланцевой нефти очень свеж и болезнен. Еще недавно говорили, что она не является угрозой, а сегодня сланец влияет на цену на нефть, причем себестоимость производства сланцевой нефтедобычи падает, а пластовой - растет. Отечественное законодательство должно стать гибким, ориентироваться на рынок, следить за изменением конъюнктуры. Мы уже потеряли довольно много времени. А с учетом новых задач для арктических территорий изменения законодательства стали особенно актуальными.

- Возможно, что изменения закона "О недрах", о которых вы говорите, состоятся уже в этом году?

- Будем стараться.

Журнал "Дальневосточный капитал".

Источник